ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ

Наташенька, спасибо за прекрасные стихи!!!

 

ОГОНЕК

Пока лежит без дела белое перо,
я с сожаленьем буду вспоминать
о бесконечности моих страданий.
Я не могу скитаться по ночам
без верных слов, что помогают плавать,
без них тону и превращаю
свои скитанья в вечную рутину,
в пучину ржавых давящих оков,
которые, поймав однажды, –
не отпускают, лишь терзают тело.
Когда-нибудь, воспряв до синих звезд,
до белых рек, до золотых ворот,
увидит сверху некто: на земле
мерцающий пурпурный огонек
и, может быть, захочет посмотреть,
но сможет ли вернуться он оттуда,
когда уже не держат его цепи?
А может, это будет только сон,
мой сон, в котором я проснусь
и буду видеть звезды над собою…
Когда-нибудь вернется день вчерашний
и будет лира весело звучать,
тогда перо возьму как прежде в руки.
Тогда… но не сейчас.
Сейчас вернусь из сумрачных скитаний,
где нет луны, а только серый цвет,
и буду горько думать о страданьях.

27.03.2005 г.

​

 

Наташенька!

 

Ах, бабье лето, бабье лето,
Ты, вдруг, как молодости тень -
Очередное чудо света,
Врываешься в осенний день.
Калина машет веткой алой,
Как в юности, к себе манит,
И вновь любовью запоздалой
Седое сердце бередит.
Встречая, бабьи, сентябрины,
Стоят, как будто петухи -
С осанкой гордой георгины,
Роняя цвет на лопухи.
Как в детстве, сердце замирает,
Когда осеннею порой
Зелёный лес вдруг расцветает
Прощальной яркою красой.
Средь разноцветья у дороги,
Верны зеленому наряду,
Стоят лишь сосны, ели строги,
Подставив плечи листопаду.
Ах, бабье лето, бабье лето -
Красивый бархатный сезон,
Короткий - словно, вспышка света,
Но как нам "бабам" - дорог он!

 

Наташенька, а я и не чувствую себя ни " бабой ", ни старой...Просто стихотворениние мне прислала моя подруга....И мне оно понравилось....Особенно про георгины.. У меня на даче много цветов, я их до безумия люблю. Нравятся все - розы, тюльпаны (кстати я покупала луковицы у вас в Питере), хризантемы,астры, ромашки,петуньи.....Люблю с цветочками своими разговаривать.. А георгины сейчас стоят ростом с меня... И очень люблю " бабье лето" , но только не дождливое,а теплое и с паутинкой.Любая пора года прекрасна.

 

Наташенька,сколько у вас цветов,как это волшебно-красиво!!! Я сразу вспомнила контакт за 2.08.12г,где мне сказали(помните?):-были мы в Питере,были мы у Свитневых,были мы на даче у них,там нам цветы понравились ,там живёт волшебник.
С таким удовольствием посмотрела видео вашего купания,вы такие молодцы.

 

Наташенька, вы изумительно ЖИЗНЕРАДОСТНЫЙ человечек...

 

Так красиво , что даже холодно внутри стало , тысячу и одну розу вам Натали !

 

Наташенька, а я только вчера подумала, что давно не читала твоих стихов, а сегодня глазам своим не верю!..
Стихи, как всегда, прекрасны!

 

Боевой клич кота Микэ


Наверное, это было в годы Гэнна*, а может быть, и раньше. Во всяком случае – в глубокую старину.
В одном поместье жила юная девушка, которой едва ли исполнилось шестнадцать лет, и звали ее Мунэ. Девушка жила вместе со своей старой служанкой Симо. Барышня Мунэ отличалась отменной красотой и прекрасным характером. Ее отец был богатый и уважаемый человек, он купил это поместье специально для нее, чтобы она не мешала ему в его личных делах. Было известно, что он охотник до любовных утех.
Мунэ была очень умна и образована, знала наизусть стихи из Кокинсю, Манъёсю и Исэ-моногатари**, а также превосходно играла на разных цитрах.
У Мунэ был любимый кот, звали его Микэ. Когда барышня упражнялась в игре на цитре, кот лежал на подушке рядом с ней и одобрительно мурчал. Когда же она брала перо и тушечницу и писала на тандзаку*** трехстишья, Микэ внимательно следил за ее рукой и часто хотел подправить ее лапкой. Барышню это очень забавляло, и она души не чаяла в своем коте.
Однажды Мунэ вместе с Симо пошли прогуляться по сливовым садам, которые росли на противоположной стороне холма Кристального родника. Путь был неблизкий, но ради красот цветущих слив Кристального родника люди приезжали даже из других провинций. Мунэ решила взять с собой и кота, которого уложила в корзину. На обратном пути они заплутали и вышли в не известном им месте к какому-то храму. Мунэ решила передохнуть, прежде чем искать дорогу домой. Навстречу им из храма выбежал молодой монах очень маленького роста, он едва доставал до плеча старушке Симо. Он низко поклонился барышне и сказал, что его наставник сейчас отсутствует, но может прийти в любое время. Затем он пригласил женщин передохнуть под сводами храма, что пришлось по душе Мунэ, которая очень устала в пути. Заодно Мунэ подумала, что монах сможет разъяснить их местонахождение и показать дорогу домой. Служка отправился готовить угощение и оставил женщин одних. Как только он ушел, старая Симо зашептала Мунэ:
– Госпожа, сколько лет я прожила здесь, но ничего не слыхивала об этом храме. Нам надо поскорее уйти, а то как бы не случилось беды…
Мунэ улыбнулась:
– Симо, почему же ты везде видишь врагов. Это же монах, и настоятель скоро вернется. Какой они могут причинить нам вред? Этот монашек такой маленький, как будто мальчик. Лучше посмотри на Микэ, он, наверное, проголодался.
Старушка открыла корзинку, ворча себе под нос:
– Да он все спит. Зачем мы его брали с собой? Только руки все оттянул, вся спина онемела.
– Вот уж соня и лентяй, – засмеялась Мунэ. – Он любовался сливами во сне.
В это время в келью вошел монах, он принес ароматный чай и сладости и начал потчевать Мунэ и Симо.
– Какой необычный вкус у вашего чая, не правда ли, Симо? – воскликнула Мунэ.
– Очень странный аромат, – проговорила Симо, принюхиваясь к напитку. После первого глотка она решила больше ни к чему в этом храме не притрагиваться.
– Это, – потупил глазки монах, – особый сбор моего наставника. Свои рецепты он хранит в секрете.
После чаепития Мунэ разморило. Она еле сдерживала себя, чтобы не повалиться на пол. Симо, почувствовав неладное, попыталась растолкать свою госпожу. Но Мунэ все же упала без чувств. За ней последовала и старушка Симо, не успевшая ничего сообразить. Монах остался сидеть подле них, как каменное изваяние.
Наступили сумерки. Монах встрепенулся, принюхался и начал издавать какие-то звуки, то ли писк, то ли щелчки. Из темноты за пределами храма доносились такие же звуки. Вскоре в храм вошла огромная крыса. Монах, завидев ее, подполз к ней на четвереньках, по ходу превращаясь в ее подобие. Они начали друг друга обнюхивать и попискивать.
В это время корзинка, в которой спал Микэ, зашевелилась. Кот, проснувшийся от необычных запахов и звуков, высунул свою мордочку наружу. Завидев крыс, которые в это время уже подкрадывались к его хозяйке, он глухо зарычал. Его рычанье, вначале тихое и еле слышное, становилось все громче и громче. Крысы остановились, насторожились, поводили своими длинными носами, затем развернулись в сторону входа. Но Микэ уже не рычал, его рычанье перешло в крик, а крик в вопль. Он орал протяжно и без остановки. Шерсть его стояла дыбом, глаза горели зеленым безумным огнем. Микэ издавал боевой клич котов древней Японии, и ему вторили коты из всей округи. Крысы побежали, Микэ двинулся за ними. Из зарослей выбежали несколько котов и бросились на чудовищных крыс. К храму сбегались и сбегались еще коты. В считанные мгновенья от двух тварей остались только разодранные тушки.
После боя Микэ умылся и вернулся в свою корзинку спать.
На рассвете старая Симо очнулась и растолкала Мунэ. Женщины увидели, что находятся под открытым небом, а от храма не осталось и следа. Маленького монаха тоже как не бывало. Побродив вокруг, они заметили крысиные тушки и в омерзении отбежали. Мунэ бросилась искать корзинку с котом и радостно воскликнула, когда нашла ее.
– Гляди, он все еще спит! С нами тут такое наваждение случилось, а этот соня и лежебока спит!
Симо узнала путь, по которому им нужно возвращаться и позвала свою хозяйку.
Женщины по дороге вспоминали случившееся и удивлялись. Старая Симо, как всегда, ворчала, напоминала барышне о своих вчерашних предчувствиях. Мунэ же виновато улыбалась и думала о том, как воспримут их приключение отец и родственники.
И только Микэ, обессиленный от ночного боя, спал, и во сне ему снилась его любимая иваси.

24 апреля 2006 г.
________________________
* Годы Гэнна – 1615–1624 гг.
** Кокинсю, Манъёсю –знаменитые поэтические антологии; Исэ-моногатари – сборник новелл, перемежающихся стихами танка. Все три книги являются литературными памятниками Японии.
*** Тандзаку – полоска плотной цветной бумаги, на которой писалось стихотворение.

 

Наташенька, спасибо большое! Я очень рада, что тебе понравилась Яночкина сказка!